Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

– Тауэри, сэр.

– Благодарю вас, сержант Тауэри.

– Не хотите ли вы пройти со мной? Чашку чая? – предложил Бабкотт Марлоу и Анжелике.

– Благодарю вас, нет, – отказалась она, стараясь сохранять вежливый тон, но уже снедаемая нетерпением. Ей не нравилось, как англичане заваривают чай и предлагают его сразу же, стоит подать им для этого малейший повод. – Но я бы хотела повидать мистера Струана и мистера Тайрера.

– Разумеется, безотлагательно. – Доктор уже понял, что она готова разрыдаться в любой момент, и решил, что сейчас ей действительно необходима чашка чая, возможно, с каплей бренди, успокоительный настой и потом – в кровать. – Боюсь, юный Филип пережил настоящий шок, бедняга. Должно быть, и для вас все это было ужасным потрясением.

– С ним все в порядке?

– Да, в полном порядке, – терпеливо ответил он. – Пойдемте, вы убедитесь сами. – Он повел их через внутренний двор. Стук копыт и звяканье уздечек остановили их. Обернувшись, они с удивлением увидели въезжающий во двор разъезд драгун. – Святый Боже, да это же Паллидар, – нахмурился Марлоу. – Что он тут делает?

Они наблюдали, как драгунский офицер отдал честь морским пехотинцам и гренадерам и спешился.

– Продолжайте, – сказал Паллидар, не замечая Марлоу, Бабкотта и Анжелику. – Эти чертовы джапские ублюдки попытались, черт возьми, загородить нам дорогу, клянусь Господом! Жаль только, что эти выблядки изменили свое в господа-бога-мать растреклятое решение, а то сейчас бы они у меня уже кормили червей, будь я проклят, и… – Он увидел Анжелику и замолчал, похолодев от ужаса. – Господи Иисусе! О… послушайте, я… я самым искренним образом извиняюсь, мадемуазель, я… э… я никак не предполагал, что здесь могут быть дамы… э… привет Джон, доктор.

– Привет, Сеттри, – сказал Марлоу. – Мадемуазель Анжелика, позвольте представить вам нашего просторечного капитана Сеттри Паллидара из восьмого драгунского полка Ее Величества. Мадемуа-зель Анжелика Ришо.

Она холодно кивнула, он деревянно поклонился.

– Я… э… приношу свои глубочайшие извинения, мадемуазель. Док, меня прислали для охраны миссии на случай эвакуации.

– Адмирал уже направил нас сюда для этой цели, – резко заметил Марлоу. – С отрядом морских пехотинцев.

– Теперь, когда мы прибыли, вы можете отпустить их.

– Пош… предлагаю вам запросить новых распоряжений. Завтра. Тем временем я как старший офицер беру командование на себя. Старший род войск, старина. Доктор, возможно, вы проводите леди навестить мистера Струана.

Бабкотт озабоченно посмотрел, как они, выкатив грудь, сверлили друг друга глазами. Оба офицера нравились ему. Внешне они оставались дружелюбными, но под этой маской скрывалась готовность драться насмерть. Эти два молодых бычка когда-нибудь сцепятся по-настоящему – да поможет им Бог, если ссора выйдет из-за женщины.

– Я увижу вас обоих попозже, – сказал он, взял Анжелику под руку и увел ее.

Оба мужчины проводили их взглядом. Потом подбородок Паллидара задрался кверху.

– Здесь вам не корабельная палуба, – прошипел он. – Это работа для армии, клянусь Богом.

– Черта с два!

– Вы что, вместе в манерами растеряли еще и мозги? За каким дьяволом вам понадобилось тащить сюда женщину, когда одному Господу Богу известно, что здесь может произойти?

– А за таким, что столь нужный всем мистер Струан изъявил желание повидать ее. Это, изволите ли видеть, оказалась весьма удачная мысль с лечебной точки зрения. Так что она сумела уговорить адмирала позволить ей приехать сюда сегодня же вечером вопреки моим настояниям, а он приказал мне сопровождать ее сюда и в целости и сохранности доставить обратно. Сержант Тауэри!

– Слушаю, сэр.

– Я принимаю общее командование до получения дальнейших распоряжений. Покажите драгунам, где они могут разместиться, и устройте их поудобнее. У вас найдется где поставить их лошадей? Достаточны ли запасы провизии?

– Так точно, сэр, места здесь полно. Вот со жратвой только туговато.

– А когда она была в достатке в этой Богом забытой стране? – Марлоу подозвал его поближе. – Передайте всем, – сказал он с угрозой, – никаких драк. Если что, каждый сукин сын, который окажется замешан, получит сто плетей – кто бы он ни был!

Бар клуба Иокогамы, самое вместительное помещение во всем Поселении и потому неизменное место всех собраний, сотрясался от людского рева, заполненный почти всеми принятыми в обществе обитателями Поселения – отсутствовали только те, кто упились в стельку или были очень больны. Собрание орало на разных языках, многие были вооружены, многие размахивали кулаками и кричали ругательства маленькой группе хорошо одетых людей, сидевших за столом на небольшом возвышении в дальнем конце бара; большинство из этих последних кричали что-то в ответ, генерал и адмирал были близки к апоплексии.

– Повторите это еще раз, и, клянусь Господом, я вызову вас прогуляться…

– Иди к черту, недоносок…

– Ет'война, Увильям должен бы…

– Развернуть армию и флот, черт подери, и обстрелять Эдо…

– Сравнять эту ихнюю паскудную столицу с землей, клянусь Богом…

– Кентербери должен быть отомщен, Вельям обязан…

– Верно! Увиллим во всем виноватый, Джон Кент, он же мне все равно как брат родной…

Послушайте, наконец. – Один из сидевших за столом принялся колотить деревянным молотком по столешнице, призывая всех к молчанию.

Это лишь еще больше распалило толпу торговцев, лавочников, содержателей гостиниц, игроков, конюхов, мясников, жокеев, моряков, людей без определенной профессии, которые жили на деньги, присылаемые с родины, парусных мастеров и портового отребья. Цилиндры, яркие пестрые жилеты, шерстяная одежда и белье, кожаные сапоги – от дорогих до изрядно потертых; горячий воздух был пропитан табачным дымом, тяжелым запахом немытых тел, прокисшего пива, виски, джина, рома, пролитого вина.

– Тише, ради Христа-Спасителя, дайте Увильяму сказать…

Человек с молотком прокричал:

– Меня зовут Уильям, черт побери! Уильям. Не Увильям, не Увиллим, не Вульем и не Выльем! Уильям Айлсбери, сколько раз должен я вам повторять! Уильям!

– Правильно, дайте Ульяму сказать, ну!

Три бармена, отпускавшие напитки за огромной стойкой, расхохотались.

– До чего жаркое дело эти собрания, народ прямо помирает от жажды, а, приятель? – весело крикнул один из них, протирая стойку грязной тряпкой. Бар был гордостью Поселения, его стойка была намеренно построена на фут длиннее, чем стойка бара шанхайского жокей-клуба, считавшегося до этого самым большим в Азии, и вдвое длиннее стойки бара гонконгского клуба. Стена за их спиной была уставлена рядами бутылок с вином, спиртными напитками, бочонками с пивом. – Дайте же бедолаге сказать, ради бога!